Внутри колонии: труд и жизнь бывших силовиков
Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «Внутри колонии: труд и жизнь бывших силовиков». Если у Вас нет времени на чтение или статья не полностью решает Вашу проблему, можете получить онлайн консультацию квалифицированного юриста в форме ниже.
По приезду к территории колонии, заключенные проходят через КПП, где проводится поверка по именам специальным конвоем во главе с начальником по воспитательной работе. Затем заключенных помещают в карантин на две недели. Карантинизация проводится в отдельном здании, состоящем из блока камер, пищеблока, медико-санитарной части, бани.
Приезд и карантинизация
Осужденные впервые и рецидивисты содержатся отдельно друг от друга. За период карантина заключенные проходят медицинский осмотр, сдают анализы крови на наличие ВИЧ, сифилиса, туберкулеза, им предоставляются услуги психолога, заводится личное дело на каждого осужденного и отправляется в канцелярию.
На время карантинизации преступник содержится в камере с другими заключенными, среди которых могут оказаться т.н. «курицы» или «утки» – осведомители, которых часто подсаживают к «первоходам» с целью выведать необходимую информацию о деле, по которому осужденный попал сюда, об особенностях его характера, о личностных чертах.
Покидать здание в период карантинизации категорически запрещено. Заключенным перед выходом из карантина присваивают личный номер. Смысл карантина в «акклиматизации» – новому заключенному нужно привыкнуть к общему устрою жизни на зоне.
Более детально об исправительных колониях особого режима читайте тут.
Чего придерживаются БСМВД?
Следование воровским понятиям и законам у бывших сотрудников правоохранительных органов не в чести, однако некоторые правила их взаимоотношений имеют ряд схожих черт с тюремными.
В помещениях, где проживают заключенные нет авторитетов или смотрящих, однако бывают случаи, когда роль старшего по «хате» или бараку может исполнять заключенный, находящийся в нем дольше других и способный контролировать порядок, разрешать споры и т.д.
«Смотрящий» в бараке отвечает за создание графика уборки помещений, решает в какой очередности заключенные будут принимать пищу и т.д. Его авторитет формируется из моральных и волевых качеств, вне зависимости от прежних званий или статьи, по которой он отбывает наказание. К мнению «смотрящего» прислушиваются, однако оно не является беспрекословным.
Распределение на касты, как это принято на обычных зонах, в колониях для БСМВД не предусмотрено, однако и здесь имеется категория заключенных, отношение к которым менее уважительное, чем к другим. Здесь таких людей называют «отделенными».
Бывшие сотрудники стараются придерживаться общечеловеческих норм поведения, поэтому отделяют от коллектива только за определенные проступки — к примеру, за кражи — могут отправить мыть туалет, после чего осужденный становится «отделенным». Попадают в категорию «отделенных» также интриганы и доносчики.
Процесс посвящения в «отделенные» — это обливание мочой. Чтобы избежать такой участи, заключенным следует уважать свободу других заключенных, отвечать за каждое сказанное слово, не интересоваться сроками и причинами заключения у других, общаться с другими «отделенными», а также не пользоваться предметами, которые упали на пол в туалете.
В отличие от «обычных» зон, на спецзонах терпимо относятся к лицам, осужденным по статьям 134 и 131 УК РФ за педофилию и изнасилование, а также не применяют в качестве унижения процесс «опущения» или физический вред.
Вы – силовик и совершили преступление? Вот что вас ждет
«Мы охраняем бывших коллег, – рассказывает начальник ИК-13 Владимир Непочатый. – Иногда даже и бывшие начальники попадаются. Например, одно время здесь сидел бывший начальник нижнетагильского СИЗО. Ничего страшного. Такая у нас работа».
Об условиях жизни в 13-й нам рассказывал и. о. заместителя начальника по кадрам и воспитательной работе, майор внутренней службы Ильяс Алиуллов. (Сам он работает в ИК уже 12 лет.
Профессию, что называется, унаследовал: и мать, и сестра Ильяса тоже работали в 13-й колонии, и в школу милиции он попал по целевому набору от этого учреждения).
При облегченных условиях число посылок и свидания увеличиваются до шести. Если верить большому плакату в зоне, то за «облегченными условиями следуют условия «адаптационные», но наш сопровождающий затруднился пояснить, что это значит. Если заключенный продолжает оставаться прилежным и добропорядочным, то далее его могут перевести в колонию-поселение.
Чем отличается от «черной»?
Основным отличием «Красной» зоны от «черной» и является факт повиновения законам РФ. На «черных» же правит «воровской закон», имеющий свои правила поведения, особенности и традиции.
Администрация тюрьмы наводит контакты с одним из авторитетных представителей «тюремной масти» и сотрудничает с ним в решении многих вопросов. Зачастую, заключенные сами выбирают человека, который будет нести ответ перед ними за действия администрации.
Второе различие заключается в условиях жизни в тюрьмах. На «черных», как правило, арестантам выжить проще, не смотря на то, что финансирование таких колоний крайне ограничено. Порядки такого вида тюрем позволяют заключенным очень и очень многое. На «красных» же зонах администрация следит за тем, чтобы в тюрьме было все необходимое: одежда, еда, средства личной гигиены, постельное белье, полотенца и пр. Т.е. уровень жизни на «красных» зонах в разы выше, но в целом жить в таком ИУ тяжелее.
Еще одно отличие состоит в отношении к сотрудничеству с администрацией тюрьмы. Жители «черных» зон не принимают (а то и наказывают) тех, кто идет хоть на какие-то сделки с тюремщиками, если они не согласованы с «мужиками», тогда как на «красных» у зэков просто нет выбора: если сотрудник тюрьмы сказал, что надо работать на него, то приходится, иначе жестокие меры наказания обеспечены.
Главное, чем не похожи эти виды тюрем – порядок. На «красных» зонах не случается забастовок, драк в камерах, преступлений, воровства и насилия, так как эти действия караются законом, а, соответственно, и администрацию тюрьмы не закроет на это глаза и назначит наказание.
На «черных» же это бывает за счет нахождения большой доли власти в руках самих арестантов, но и прекращаются они силами авторитетных зэков.
Слова одного из заключенных, отбывающего наказание на «красной» зоне:
– Здесь абсолютно нельзя достать наркотиков или алкоголь. Я такую зону первый раз вижу. Раньше, где бы не сидел, были люди, способные достать все, что душе угодно. А тут… И, знаете, это хорошо. Сначала многим приходится очень тяжело, зато сколько людей здесь «переломались», спаслись от алкоголизма и наркозависимости. И это очень важно. Это спасает.
Порядки на «красных» зонах
Один из самых больших страхов «правильных» преступников — это попадание в «красную» колонию. Там порядок и дисциплину поддерживают зеки, сотрудничающие с администрацией колонии. За это они получают определённые послабления в режиме. Кроме того, внутри самой «красной» тюрьмы тоже есть деление по секциям. Например, заключённых определяют в секции правопорядка, спорта или гигиены и чистоты. За отказ выполнять правила секции обычно следуют суровые наказания.
В большинстве «красных» тюрем царит произвол со стороны администрации. Малейшая провинность — несвоевременный перекур или матерное слово во время обхода — и заключённый может загреметь в ШИЗО. Или же к нему применят другие методы наказания, вплоть до рукоприкладства. Узнают обо всех нарушениях в администрации только от стукачей-«козлов». И бороться с ними не могут даже воры в законе, оказавшиеся в «красной» зоне. Здесь у них, в отличие от других тюрем, нет никакого авторитета. Более того, воров в законе часто переводят в «красные» колонии, чтобы сломать их волю. Их заставляют преступать воровской кодекс и работать на администрацию. Некоторые соглашаются на сотрудничество добровольно, но многих приходится ломать долго и упорно.
В «чёрных» тюрьмах России же царят совершенно другие законы. В них всем заправляют воры в законе.
«По-настоящему режимная колония»
«Если вы спросите правозащитников, если вы спросите осужденных, если спросите родственников осужденных, то конечно, они скажут, что колония безусловно пыточная. Но если спросить тех же самых сотрудников ФСИН, то они скажут, что это идеальная, образцовая колония, где все по порядку», — говорит Олег Хабибрахманов.
По его словам, сам факт достаточно быстрого взлета Василия Волошина от должности младшего инспектора до поста начальника колонии показывает, что руководство областного управления ФСИН было вполне удовлетворено результатами его работы. «Считалась, что это прекрасная, как политкорректно говорили сотрудники ФСИН, по-настоящему режимная колония. Как говорил сам начальник колонии — идеальная, образцово-показательная, где все так, как должно быть по закону. С такой точкой зрения, она имеет право на существование, надо тоже считаться», — рассуждает Хабибрахманов.
Он рассказывает, что сообщения о насилии и пытках в ИК-14 правозащитники получали в течение многих лет, но привлечь кого-то к ответственности не удавалось — сотрудники администрации мастерски уничтожали доказательства, писавших жалобы заключенных запугивали, и они отказывались от своих слов, а прокуратура в упор не замечала каких-либо проблем. Хабибрахманов замечает, что от входа в прокуратуру в Сухобезводном до ворот колонии — пара сотен метров, но прокурор Сергей Морозов, в чьи обязанности входил надзор за законностью в ИК-14, был, по словам правозащитника, «потрясающе слеп».
Осужденный-активист Николай Молотов вспоминает эпизод, когда после очередной смерти в колонии он присутствовал «при разговоре Степаныча (речь идет о Василие Степановиче Волошине — МЗ) и Морозова за этот труп», и как раз тогда «Морозов советовал, как правильно все сделать». Если верить Молотову, Морозов и Волошин вместе посмотрели видеозапись последних часов жизни избитого заключенного и «запись пришлось уничтожить». «Сколько этот Морозов выпил и сожрал, пора и отрабатывать» — так, по словам Молотова, якобы сказал Волошин, когда положил трубку после разговора с прокурором, во время которого он просил «уничтожить бумаги» очередной проверки.
«Мы не могли доказательства там собрать, — говорит Хабибрахманов, — потому что родственники сообщают, что нашего человека пытают, мы едем, действительно, избитый он. Мы везем его на экспертизу: действительно, разрывы прямой кишки, анального отверстия, все остальное. Прокурор приходит, берет с него объяснения. Тот говорит: «Ребята, меня так сильно пытали, я просто обязан этих сук посадить». Проходит две недели, и информация разворачивается на 180 градусов. Теперь он не просто сам себе эти телесные повреждения нанес, он их нанес по наущению и под давлением членов ОНК!».
Иван Жильцов, еще один член нижегородской ОНК, объясняет, что заключенный, рассказавший об особо изощренных пытках («Судя по его рассказам, там человеку засовывали резиновый шланг в задницу и пускали воду», — уточняет Хабибрахманов) во время проверки и следствия оставался на территории колонии. Таким образом, сотрудники ФСИН не перевели пострадавшего в другое место и не обеспечили его безопасность; не помогла даже срочная коммуникация жалобы в ЕСПЧ. В итоге от своих слов заключенный отказался, и дело было закрыто. Жильцов предполагает, что нужного эффекта от заключенного добились даже не угрозами или новым насилием, а обещанием помочь с закрытием его собственного дела и последующим освобождением.
«Это опер, это очень грамотный опер, это далеко не глупый опер, это очень хитрый опер. Другое дело, что его, на первый взгляд, очень сильно подвело полное отсутствие какого-то стратегического мышления», — так Олег Хабибрахманов характеризует руководителя ИК-14 Василия Волошина. По его словам, Волошин «явно считал, что только он в этой среде что-то понимает», и отмахивался от предупреждений о том, что такой режим не может существовать долго и «обязательно взорвется».
Руководство ГУФСИН по Нижегородской области, как и прокуратура со Следственным комитетом, на сообщения о ситуации в колонии никак не реагировали. «Никакого понимания — потому что в колонии тишина, жалоб оттуда нет».
В нижнетагильской колонии, где отбывал срок Роман, ремонт был сделан исключительно на деньги заключенных. Из каждого прибывшего этапа администрация выбирает тех, кто побогаче: очень любят москвичей, сотрудников Управления экономической безопасности и противодействия коррупции (УЭБиПК) и бизнесменов. Последние попадают на «красные зоны» к бывшим силовикам, если сами в прошлом служили в органах. О наличии значительных материальных ресурсов у сидельца может указать и его статья, особенно если это часть 4 статьи 159 УК РФ («Мошенничество в особо крупном размере»).
— Это любимая статья на «красных зонах», — объясняет собеседник «Ленты.ру». — Вообще, все арестанты едут на зону с приговорами на руках — и там по прибытии у них сразу смотрят ущерб. Если ущерб крупный или должность денежная, например, какой-нибудь начальник налоговой заехал за участие в обнальной схеме, значит есть «жирок». Загоняют таких в отряд к чеченцам (тоже бывшим силовикам), и там специально обученные люди им говорят, что нужно оказать спонсорскую помощь и сделать ремонт в отряде.
Чего придерживаются БСМВД?
Следование воровским понятиям и законам у бывших сотрудников правоохранительных органов не в чести, однако некоторые правила их взаимоотношений имеют ряд схожих черт с тюремными.
В помещениях, где проживают заключенные нет авторитетов или смотрящих, однако бывают случаи, когда роль старшего по «хате» или бараку может исполнять заключенный, находящийся в нем дольше других и способный контролировать порядок, разрешать споры и т.д.
«Смотрящий» в бараке отвечает за создание графика уборки помещений, решает в какой очередности заключенные будут принимать пищу и т.д. Его авторитет формируется из моральных и волевых качеств, вне зависимости от прежних званий или статьи, по которой он отбывает наказание. К мнению «смотрящего» прислушиваются, однако оно не является беспрекословным .
ИК № 5 рассчитана на 1087 мест и находится в посёлке Леплей, в 200 километрах от мордовской столицы — Саранска. Живут в посёлке, преимущественно сами сотрудники ФСИН, их жёны и дети.
Несколько лет соседом леплейчан был отставной военный Владимир Квачков, осуждённый за подготовку покушения на Анатолия Чубайса и отбывавший наказание в ИК № 5. Потом сюда же из Рязани ненадолго переводили генерала МВД Дениса Сугробова — бывшего начальника Дмитрия Захарченко. Теперь здесь будет коротать срок и скандально знаменитый полицейский-миллиардер Захарченко.
Внутреннее устройство колонии может удивить непосвящённого человека. Не так себе обычно представляют зону строгого режима. Если бы не обилие колючей проволоки, учреждение вполне можно было бы принять за обычную воинскую часть. Заключённые здесь содержатся в бараках, напоминающих казармы. Многие осужденные имеют возможность свободно прогуливаться по небольшому участку перед зданием, в котором живут. В отведённое внутренним распорядком личное время заключённые, не работающие на производстве, занимаются своими делами. Каждый барак огражден по периметру решётчатым забором, так что отбывающие наказание в разных отрядах получают возможность лично пообщаться друг с другом лишь в столовой или бане.
В центре колонии есть деревянная церковь. Местный священник помогает бывшим силовикам покаяться и прийти к Богу. Организована в ИК 5 молельная комната и для осуждённых, исповедующих ислам.
«Пятёрочка» прославилась многими бс-зэками:
Бывший оперативник УБОП Москвы Сергей Хаджикурбанов, осуждённый на 20 лет за вымогательство и убийство обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской, два года провёл в ПКТ ИК 5. А экс-глава Главного следственного управления Следственного комитета при прокуратуре (СКП) РФ Дмитрий Довгий, приговоренный в 2009 году к девяти годам колонии строгого режима за взятку в 750 тыс. евро и превышение должностных полномочий — известный зоновский «банщик» (работник в бане). Экс-глава антикоррупционного подразделения МВД Денис Сугробов, получивший 12 лет заключения за коррупцию, убивает время в спорах с отставным разведчиком Минобороны Владимиром Квачковым.
В бс-ИК № 5 есть собственное мебельное производство, продуктовые цеха, выпускающие колбасы, сосиски и макароны. Есть швейный цех, где на машинках строчат варежки и форму для работников исправительных учреждений. Есть отряд хозяйственной обслуги.
По данным источника Лайфа в системе ФСИН, отряд, в который попал Захарченко, негласно считается неработающим. Захарченко поселился на первом этаже барака, ближе остальных расположенного ко входу в колонию, в секции, предназначенной для проживания 15 человек. Спит миллиардер на двухъярусной кровати снизу, прямо под видеокамерой. Видеонаблюдение в помещении усилили после прибытия именитого арестанта. Дополнительное оборудование ставили, когда тот находился на карантине.
Утверждают, что в бс-зонах нет воровских понятий, отсутствуют блатные и т.п. Но, как стало известно из новостей: Захарченко подрался в зоне с представителем «обиженных».
Причиной, почему бывший «полковник-миллиардер» Дмитрий Захарченко избил «обиженного», стала случайность. Как стало известно: бывший борец с коррупцией случайно надел чужие ботинки. По предварительной информации, принадлежала обувь как раз тому самому «обиженному» заключённому. Тот резонно возмутился, когда увидел действия Захарченко. Экс-полковник в свою очередь «наградил обиженного» ударами в лицо. Дело в том, что пользование вещами заключённых с низким статусом может привести к потере статуса уже этим человеком.
Напомним, 10 июня экс-полковник МВД РФ Дмитрий Захарченко был осуждён за взяточничество и приговорен к 13 годам в колонии строгого режима и штрафу в размере 117,9 миллиона рублей. При обысках у него нашли около 9 миллиардов рублей в разной валюте.
Читать: Неслучайные сокамерники в тюрьме.
Максим К. – «
Этих заключенных явно недолюбливают в силу их подлой деятельности до осуждения, хотя открытой неприязни к ним не высказывают.»
Многие здесь пытаются обратиться к Богу, но делают это не искренне. Хотя в целом тюрьма идеальное место, чтобы абстрагироваться от всего наносного (фальшивые друзья, ложные желания и цели, др.), привести свои мысли в порядок и стать истинно верующим.
У сотрудников МВД и полиции уровень образованности уже повыше и «заезжают они в основном по ст.285, ст.286, ст.290 УК РФ. Где находятся колонии поселения для бывших сотрудников мвд? ОМОНовцы и СОБРовцы из-за своей специфической ограниченности и «физической подготовленности – по ст.105, ст.111, ст.163 УК РФ. Теперь у меня напрочь отсутствуют какие-либо иллюзии по поводу реального устройства и функционирования бессменно действующей два десятилетия власти в стране, я точно знаю, на что способны российские «правоохранительные органы и что реально представляют из себя суды.
Первый вариант классификации зон
Первая классификация дает нам следующее определение того, что такое красная зона. По этой классификации зоны разнятся своим контингентом. Красная зона — исправительная колония для бывших сотрудников правоохранительных органов. Черная зона – это колония, где отбывают сроки гражданские лица. Красные зоны в России по этой классификации предназначены не только для бывших полицейских, но и для прокуроров, военных, сотрудников Следственного комитета, судебных приставов, тюремщиков. Сажать их в одну камеру с тем контингентом, который они сами привлекли к ответственности, значит лишь повышать преступность в колониях.
Какие зоны в России «красные» по этой классификации? Наказания бывшие сотрудники органов отбывают в следующих местах:
- Г. Нижний Тагил Свердловской области, ИК-13.
- Г. Бор Нижегородской области, Борский район, ИК-11.
- Г. Скопин, мкрн. Октябрьский, Рязанская область, ИК-3.
- Г. Энгельс, Промзона, Саратовская область, ИК-13.
- Г. Печора, поселок Миша-Яг, Республика Коми, ИК-49.
- Республика Мордовия, Зубово-Полянский р-н, поселок Леплей, ИК-5.
- Г. Иркутск, ИК-3.
Всем преступникам известно, что за отступление от воровских законов грозит страшная расплата. Поэтому в «чёрных» колониях царит тишь и благодать для всех, кто эти законы соблюдает. Стоящие у власти авторитеты делают всё возможное, чтобы их «подопечным» хорошо жилось. Они налаживают связь с волей, за особые заслуги могут даже протащить на зону сотовый телефон. На запрещённые вещи, алкоголь и наркотики в «чёрных» тюрьмах администрация смотрит сквозь пальцы.
Закрывают глаза и на то, что зеки не выполняют назначенные им работы. Например, на «чёрной» зоне заключённые не убирают территорию и отказываются мыть свои камеры. Однако это небольшая плата за то, что в «чёрных» колониях практически не бывает убийств и драк, в отличие от «красных» и «зелёных» зон. Сегодня «чёрных» тюрем становится всё меньше и меньше. Зато «зелёных», наоборот, за последние несколько лет стало больше. И порядки в них несколько отличаются от зон других цветов.
В «зелёных» тюрьмах вся власть принадлежит арестантам, исповедующим ислам. В связи с нестабильностью ситуации на Кавказе в начале двухтысячных годов, доля мусульман в российских тюрьмах возросла. Попав в одну колонию, они объединяются и начинают требовать для себя особых условий. Кроме того, исламские террористы насаждают свои радикальные взгляды среди других заключённых.
«Джамааты» — лидеры сформированных в тюрьме исламских групп отказываются идти на сотрудничество с администрацией тюрьмы. Российского воровского кодекса они не признают и ориентируются на собственные правила. Однако деньги в «общак» заключённые-мусульмане всё-таки собирают. Правилам своей веры они следуют неотступно, и часто на почве этого случаются конфликты и с однокамерниками, и с надзирателями. При этом «джамааты» не будут слушать имама, пришедшего к ним с наставлениями с воли. Для них ценны советы только имама, самого отсидевшего или сидящего в «зелёной» колонии.
Чем известны «красные» зоны
В «красных» же зонах жестче официально установленный распорядок, который порой касается мельчайших деталей быта заключенных. Иногда в таких колониях заключенным бывает довольно голодно, если они не работают, так как «грев» с воли тут ограниченный, но для желающих подрабатывать при «красных» зонах зачастую функционируют какие-то мини-предприятия, мастерские и т. п.
Зато здесь редки случаи беспредела и расправ среди сидельцев — если администрация колонии не допускает особого самоуправства, то отсидку в таких зонах на сегодняшний день можно назвать более безопасной.
И еще пара вариантов
Бывает такая разновидность зон, как «редисочные», — те, где формально у руля находится всё же администрация, но фактически действуют «активисты». И эти «активисты» могут позволять себе много больше, нежели лично сотрудники — например, избивать вновь поступивших заключенных ради признаний в преступлениях, которые не вошли в официальное обвинение, вершить самосуд над зэками и т. д.
Интересно, что в последние десятилетия (примерно в период второй чеченской кампании) стали появляться зоны нового типа — «зеленые». Так стали называть те колонии, где власть брали заключенные-мусульмане (как правило, выходцы из Центральной Азии и Кавказа). Их тюремные сообщества называются джамаатами.